– Вот отсюда и растет весь феминизм, – сказал он.

– А что это такое – феминизм? – спросил я.

– Я объясню, – ответил Капустин. – Вы «Капитал» Маркса читали?

Признаться, что я не читал Маркса, показалось мне ужасным моветоном, поэтому я уклончиво качнул головой, так что понять меня можно было в любом смысле.

– Тогда можно по аналогии с проституцией, – продолжал Капустин, еще сильнее возвышая голос, чтобы его точно услышали все в подвале. – Проституция – это когда из пизды извлекают прибыль. А феминизм – это когда из пизды хотят извлечь сверхприбыль.

– Не позорьтесь, генерал, – хмуро сказал Димкин. – У Маркса про сверхприбыль нет. Про это у Ленина. У Маркса про прибавочную стоимость.

– Во-во-во! – с энтузиазмом подхватил Капустин. – Прибавочная стоимость за ту же мохнатку. Я про это именно и говорю.

– Мохнатка – это язык ненависти, – без энтузиазма отозвался профессор Берч.

– Нет, – ответил Капустин так же громко, – вы нас своими гаитянскими методами не зомбируйте. Мохнатка – это именно мохнатка, а никакой не язык…<...>

– Видели, как они наших партнеров воспитали? – уже не говорил, а орал мне Капустин (видимо, я был ему нужен в качестве того главного слушателя, к которому опытный ритор обращает свою речь перед толпой). – Чтобы не сказать отпидарасили? Они ведь перед этими сучками по стойке смирно ходят. Даже не перед сучками, а перед одной сучкой… <...>

...Капустин, похоже, потерял всякую осторожность.

– Да-да, адмирал Крофт, мы и это знаем… Все эти зеленые стервы – на самом деле одна и та же древняя баба по имени А, которая поглотила всех других баб… После того, как они вместе уконтрапупили своих мужиков… Их всех теперь зовут А. Представляете, Маркиан Степанович? Она с тех пор сама себя модифицирует, лесбирует и копипастит. Вот к чему они нас готовят, эти стервы. Возьмут какую-нибудь бруклинскую коблу с корнями в Жмеринке и сделают из нее новое прогрессивное человечество, а остальных в расход… <...>

..– Товарищ генерал, Маркс тут ни при чем.

– Но я точно помню, ты про Маркса говорил. Про Маркса, пизду и сверхприбыль.

– Не про пизду per se, товарищ генерал, а про пиздофашизм. Так радикальный феминизм обозначают сегодня в левом дискурсе.

https://zotych7.livejournal.com/769054.html

– Ой, опять сложно… А зачем наш мозг такие вещи вытворяет? Сам на измену садится?

– Наши предки так выживали, товарищ генерал.

– А почему это помогает выживать?

– Ну вот представьте двух кроманьонцев. Первый все время на измене и трясется от страха – ему кажется, что за углом что-то притаилось и ждет. Может, пещерный медведь, может троглодит-живоглот… А второму ничего не кажется, и он смело туда идет.

– И?

– Второй не оставил потомства. Его троглодиты съели. Оставил только первый – мы от него произошли. Поэтому мы с вами тоже весь день на измене, товарищ генерал. И с утра до вечера думаем – чего там, за углом? То? Или это? Вдруг я не то сделаю? Не то скажу? А в промежутках иногда удается перепихнуться. Вот это и есть наша жизнь с точки зрения эволюции. Выживание-то продолжается.

– Ты что-то уже говорил похожее недавно, – нахмурился Капустин. – Только про порнуху…

– Так точно. Это когда вы спросили, почему у японцев члены такие маленькие.

– Ну-ка напомни.

– У них не маленькие. У них, с точки зрения пропорций, как раз самые для человека нормальные. Просто у северных народов длиннее, потому что им в верхнем палеолите надо было еще под два слоя меха подсунуть. Те, у кого короткий был, до наших дней не досунули.

– У тебя получается, – сказал Капустин, – что выживает только тот, кто с длинным хуем и на измене.

– В нашем регионе однозначно, товарищ генерал... https://zotych7.livejournal.com/769467.html

— Но только… Вот как простой читатель тебе скажу — во-первых, действия мало в твоем опусе, одна болтовня. А чего в твоей писанине слишком много, так это мрака. Трагического такого надрыва на ровном месте, экзистенциализьма… Умняка тухлого, как у нас в училище говорили. Жизнь-то, она совсем не такая, как ты думаешь. Проще она. И лучше. Видно, что юноша писал, который ничего еще толком в ней не понял. Люди вокруг делом занимаются, новую реальность куют, а он горюет и печалится ни о чем… Потому что не понимает, как мир устроен.

— Угу.

— Постскриптум этот я тоже выкинул бы. Путаный и длинный, а нового ничего.

— Угу.

— А вот чего мне как читателю не хватает — это нескольких слов о детстве. Как герой вырос, что его сформировало… И еще, да. Ты там про наркотики пишешь — статью шесть-тринадцать кодекса об административных правонарушениях читал? Чтобы никаких названий. И никакой пропаганды, все упоминания только в негативном контексте. Понял? Так что давай, редактируй… Через месяц опять скачаю и посмотрю. Ты, кстати, не думай блютус отключать, или на внешний диск перекидывать, где у тебя твои елки-палки под паролем. Не поможет.

— Понял, товарищ генерал,— сказал Крым, снова покраснев.

— Гей-литература нам нужна. Чтоб не врали, что прижимаем. Поэтому я думаю так — лучше ее с самого начала под контроль взять. Слишком ответственное дело, чтобы доверять пидарасам… Да шучу, шучу, не обижайся. Но направление реально ответственное. С гей-тематикой правильно работать надо. Деликатно.

— В каком смысле?

— У тебя полкниги — постельные сцены, где пидарасы в сраку ебутся. Ты это все убери немедленно. Я два раза прочитал, и оба раза едва не проблевался.

— Что, вообще всю гей-эротику убрать?

— Конечно всю. А ты как думал. Чтобы никакой пропаганды гомосексуализма, понял?

— Книга же в два раза меньше будет.

— И в два раза лучше. Будет не роман а гей-повесть.

— И о чем тогда писать в этой повести? Чтобы была именно гей-повесть?

— Разве тем мало? Вот можно старушку-процентщицу отпидарасить. И Картель этот заодно тоже. Столько людей из-за них на бабки попало.

— Старушка-процентщица — женщина, товарищ генерал. Я даже про ее менструации упоминаю. Какая же это гей-тематика?

— Подключи фантазию. И я тоже подумаю.

— Ладно,— вздохнул Крым.

— Еще либералов желательно наклонить. А то обнаглели совсем, забыли, кто их кормит. Надо, значит, напомнить. Тут можешь себе полную волю дать.

— Угу.

— Нормально перепишешь, оформим по высшему разряду. Сначала обосрем в «Комсомолке», потом дадим пару премий, обольем зеленкой и отправим в Лондон. Эта, на независимый фестиваль врагов России. Оттуда все время заявки на пидарасов приходят, а нам послать некого, все тихарятся. Международным человеком станешь…

— Да ну вас,— махнул рукой Крым.

— А че. Из тебя со временем нормальный такой гей-прозаик получится. Будешь себе жить в Швейцарии и интервью давать.

— Думаете, справлюсь?

— А почему нет. Только над формой больше работай. И над содержанием тоже.

— А про деревья оставить можно?

— Про деревья можно. И еще совет тебе дам. Стилистический. В твоем опусе слово «вата» часто встречается.

Крым кивнул.

— Ты это, небо Европы хотел? Так я тебе объясню, как проехать. Для начала надо в мозгу организовать несколько карательных контуров.

— То есть?

— Когда слово «вата» на язык лезет, сразу представляй своего районного сантехника в ватнике. Как он тебя с размаху бьет разводным ключом по яйцам. А потом — как тебя увольняют с работы. Из всех твоих журналов, консалтингов и дайджестингов. Потому что ты его чувства задел, пока он тебя по яйцам бил. Понял? Причем увольняют не по команде сверху, а потому что у каждого начальника само по себе очко включилось. Это называется «сетецентрическое общество с горизонтальными связями». И будет тебе Европа и Америка в одном флаконе. Прямо в голове. Ты, главное, чаще это представляй. Чтобы даже ночью снилось. И все тогда правильно сформулируешь.

Крым как-то очень неловко поежился — словно бы ощутив дующий в кабинете сквозняк.

— И потом,— продолжал Капустин,— что у тебя за антисемитский душок везде такой гаденький? Почему Аарон? Зачем эта маца постоянно в меню? Ты давай от этого тоже отмывайся по-быстрому, если на международный уровень хочешь. Сейчас время совсем другое. Знаешь, как Черчилль говорил? В Англии нет антисемитизма, потому что англо-саксы намного подлее евреев. Вот и нам меняться надо в этом направлении, понял? История никого ждать не будет.

Крым совсем сник — как прибитый бурей росток.

https://ru-bykov.livejournal.com/2621477.html?es=1